– Что ты будешь делать тогда, Кэт? – не отставала Ида.

В глубине души она даже обрадовалась тому, что Оттфрид все узнал. Пока еще можно было хранить тайну, она не возражала, но теперь – как же ей хотелось, чтобы подруга осталась с ней!

– Тогда она отправится в ближайшее поселение белых и найдет там работу! – насмешливо заявил Оттфрид. – В тех чудесных заведениях, куда запросто возьмут бабу с ублюдком. Расспроси как-нибудь Люси, Кэт. У нее тоже есть озорник.

Ни Кэт, ни Ида не знали об этом, но, скорее всего, Люси отдала ребенка на попечение кому-то из знакомых. И эта мысль натолкнула Иду на спасительную идею.

– Имение в Пурау – насколько оно уединенное? – спросила она.

Оттфрид рассмеялся:

– Милая, в Пурау все уединенное. Поэтому безразлично, поедут со мной две, три или пять женщин. Об этом узнает разве что парочка китобоев, а они не станут болтать.

– Может быть, они даже восхищаться тобой будут, – злобно процедила Ида, но затем вернулась к своей идее: – Значит, может случиться так, что никто не узнает о беременности Кэт. Несколько месяцев она никому не будет показываться. А если даже и придется, то только в широком платье…

– Никто не увидит ее, если она не захочет, – заявил Оттфрид.

– Судя по всему, мой ребенок родится примерно в то же время, что и ребенок Кэт, – продолжала Ида. – Это могут быть двойняшки. – Она обернулась к подруге. – Ты понимаешь, Кэт? Обоих станут считать моими детьми, мы зарегистрируем их на Оттфрида. И твой ребенок не будет незаконнорожденным. А ты останешься с нами!

Кэт мысленно вернулась на китобойную станцию в заливе Пераки, к Сюзанне, Нони и Присцилле. Нет, ее ребенок ни в коем случае не должен расти так же, как она! Идея Иды оказалась не так уж плоха. Впрочем, Кэт не обязана соглашаться с ней сразу. Можно будет сначала осмотреться там, в Пурау, на равнинах. Прежде чем ее беременность станет заметна, она съездит с Оттфридом и Гибсоном к нгаи таху и прощупает почву, проверит, можно ли будет сбежать.

– Я поеду с вами, – неохотно согласилась она. – Не знаю, как все сложится, но… Хорошо, Ида. Я поеду с вами.

Оттфрид усмехнулся:

– Ну вот! Надо за это выпить. Двойняшки! Такое нужно отпраздновать.

Ида сняла передник. Она не собиралась возвращаться на кухню. Если кто-нибудь потребует еды, пусть Пэдди сам что-нибудь разогреет.

Кэт убрала нож. Ей по-прежнему было плохо и хотелось забраться обратно под одеяло. Может быть, она все же потеряет ребенка. Но на это Кэт всерьез не надеялась. Как ни крути, боги, похоже, на стороне Оттфрида.

– Он победил, – с горечью в голосе произнесла она.

Глава 3

После того как решение было принято, приготовления к отъезду в Пурау шли полным ходом. Джоуи Гибсон, невысокий сильный мужчина с суровым загорелым лицом, был китобоем и охотился на тюленей, когда потерял работу землемера. У него действительно водились какие-то деньги, и он вложил их сразу в две крытые повозки, которые доверху загрузил в Нельсоне. Оттфрид хвастался, что Партриджи продали эти товары по очень низким ценам, но если они действительно сделали ему скидку, то только ради Иды.

– Наверняка будет лучше, если вы отправитесь на полуостров Бэнкс, нежели в Австралию, – сочувственно произнесла миссис Партридж, когда Ида зашла к ним проведать Элсбет. – Бедная Бетти уже все глаза выплакала, она не хочет в Австралию, и точка. И я могу понять ее, она кое-что рассказала мне о вашем поселке в долине Маутера. – Ида обратила внимание на то, что она не стала называть эту местность Шахтсталем. – Прямо волосы дыбом! Бедная девочка, она ведь не может одна вести все хозяйство! Да еще и растить брата. Лучше бы оба ребенка остались здесь.

Ида была с ней совершенно согласна, однако прекрасно понимала, что ее отец никогда не пойдет на это. Якоб Ланге тяжело воспринял уже то, что Оттфрид решил остаться в Новой Зеландии. Для Брандманнов это тоже стало ударом, они сделали Оттфриду строгий выговор, который Ида выслушала молча. Родители бранили только своего сына. Когда Ида со смирением произнесла, что последует за своим мужем, куда бы тот ни направился, ее слова встретили лишь одобрение. Однако и госпожа Брандманн, и господин Ланге упрекали сына и зятя в том, что тот лишает Иду веры. Кроме того, оставшись наедине, мужчины говорили и о Кэт. Роберт Буше, впрочем, приказал своей жене помалкивать. Как бы там ни было, слух о беременности Кэт еще не достиг ушей родителей Оттфрида. Буше заявили, что не будут сопровождать переселенцев в Австралию. К этому моменту прибыло еще одно судно с колонистами из Германии. Некий граф Рантцау-Брайтенбург оплатил их проезд и приобрел для них землю, а за это должен был получить долю выращиваемых ими продуктов. Переселенцы, которые тоже оказались старолютеранами, поселились в горах над долиной реки Маутер, и семейства Буше и Шиб решили присоединиться к ним.

– Почему бы вам не поехать хотя бы в Рантцау? – спрашивала сына опечаленная госпожа Брандманн. Новые переселенцы назвали деревню в честь своего покровителя.

– Почему вы сами не хотите поехать в Рантцау? – ответила вопросом на вопрос Ида.

Она считала, что это менее рискованное предприятие, нежели переезд в Австралию. Но мужчины только покачали головами. Затем они попытались объяснить свой выбор, однако их аргументы не показались Иде убедительными.

– Все дело в том, что им придется приспосабливаться, – говорила она вечером, когда они с Кэт готовили ужин. – У жителей Рантцау есть свои старейшины, свои предстоятели, им не нужны ни отец, ни Брандманн. Не говоря уже об Оттфриде. Этот граф Рантцау все неплохо организовал, в деревне все наверняка говорят по-английски. Поэтому наши мужчины хотят пуститься в самостоятельное плавание, хотя это небезопасно.

В конце концов Ланге, Брандманны, Хаузеры и еще две семьи из Санкт-Паулидорфа приобрели билеты на судно, отправлявшееся в Аделаиду, что на юге Австралии, 15 января 1845 года. Этот город, насколько они знали, выгодно отличался от прочих австралийских поселений тем, что вырос не на месте колонии каторжников. Говорили, что там тоже есть старолютеране, которые бежали в Австралию еще во времена преследований со стороны короля Фридриха Вильгельма III. Может быть, они обрадуются братьям по вере.

Когда Ида прощалась со своей семьей, Франц горько плакал в объятиях сестры, но глаза Элсбет были сухими. Она смотрела прямо перед собой с безучастным лицом. Элсбет наверняка привлечет внимание сыновей переселенцев в Аделаиде, поскольку уже сейчас обещала стать писаной красавицей. Не такой мягкой и робкой, как Ида, скорее темпераментной и своенравной, с живой мимикой и резкими перепадами настроений.

– Такую красивую девушку, как Бетти, хорошо примут везде! – хотела подбодрить ее Кэт.

– Пожалуйста, Катарина, оставь свои грязные намеки! – сразу же осадил ее Якоб Ланге, когда Элсбет ответила Кэт робкой улыбкой. – Элсбет выйдет замуж за Фридриха Хаузера, как только подрастет. Все уже решено: он хороший, послушный мальчик, его вера и твердость выдержали все испытания Шахтсталя.

– Да, потому что он слишком глуп и ленив, чтобы сделать правильные выводы! – прошипела Элсбет, правда, по-английски.

Ида вяло отругала сестру, за что отец одарил ее гневным взглядом, хотя не понял ни слова. Его взбесило уже то, что Элсбет столь бегло говорила по-английски.

– От этого ты тоже отвыкай! – строго сказал он. – Я не потерплю, чтобы вы вели беседы через мою голову. Ты ведь прекрасно знаешь, Элсбет, что я тебя не понимаю.

– Так выучи же наконец английский, отец! – крикнула ему в лицо Элсбет. – Итак, Ида, good bye, farewell [50] . Мне нужно собирать вещи. – С этими словами она отвернулась и стала подниматься по лестнице в комнату, которую ей выделили Партриджи.

– Что ж, кажется, она смирилась, – вздохнула Ида, задумчиво поглаживая себя по животу.